— Нет, я не об этом... Мне кажется, они говорят, что встревожены.

Ф'нор посмотрел ей в глаза, голос его стал мягче:

— Говорят? Да, они быстро учатся... потому что любят нас.

— О, Ф'нор, что бы случилось со мной, если бы я не нашла Берда... в тот день, на пляже... Помнишь?

Всадник не отвечал. Положив ладони на хрупкие плечи Брекки, он с любовью смотрел на нее, пока в спальню не вошла Миррим. Зеленые файры кружились над головой девочки; она тащила заставленный тарелками поднос.

— Манора велела мне накормить Брекку, — строго заявила Миррим. Судя по содержимому подноса, она отнеслась к приказу хозяйки нижних пещер со всей серьезностью. — Ты должна съесть этот бульон, весь до капли, и выпить кружку сока с успокоительным настоем. Хорошо выспишься — и будешь чувствовать себя лучше.

С легким изумлением Брекка наблюдала, как девочка, повелительно указав Ф'нору на стол, опустила на каменную поверхность поднос с едой. Затем она ловко взбила подушку за спиной своей пациентки, повязала вокруг шеи салфетку и поднесла к ее губам ложку с бульоном.

— Может быть, ты перестанешь разглядывать меня, Ф'нор Бенденский, и примешься за еду? — Судя по тону, Миррим твердо собиралась настоять на своем. — Там, на столе, хороший кусок мяса, так что не трать времени зря.

Ф'нор послушно поднялся, улыбаясь. Ну, точно как Манора... или Брекка. Кажется, у них появилась достойная наследница.

Бульон был вкусным, и Брекка с удивлением поняла, что голодна. Глотая мясной отвар, ложку за ложкой, она чувствовала, как согревается желудок, перестает кружиться голова. Потом она покорно выпила кружку сока — густого, сладкого, с терпким привкусом сонного зелья.

— Как ты думаешь, Ф'нор Бенденский, не мог бы ты покормить беднягу Кант'а? — спросила Миррим, помогая Брекке опуститься на подушку. — Вид у него неважный.

— Он ел... — в замешательстве начал Ф'нор.

— Ха! — теперь она явно подражала Лессе.

«Я должна наконец взяться за этого ребенка как следует», — через силу подумала Брекка, но тело наливалось необоримой вялостью, и она не могла пошевелить даже пальцем.

— Подымай эту ленивую кучу костей и веди на площадку кормления, — продолжала распоряжаться Миррим. — Поторопись, Ф'нор. Скоро начнется праздник, а ты знаешь, что один взгляд на обедающего дракона может отбить у холдеров аппетит. Идите, идите. Кант', вылезай из вейра.

Вслед за девочкой Ф'нор вышел из спальни. Последнее, что видела Брекка, — изумленный взгляд Кант'а, которого Миррим тянула за ухо.

«Они ушли... покинули меня... — с внезапным ужасом подумала Брекка. — Оставили одну...»

«Я здесь, с тобой», — напомнил Кант'.

И два файра с обеих сторон нежно прильнули к ее щекам.

«Я тоже с тобой», — сказала Рамот'а. «И я», — добавил Мнемент'. И, перекрывая их беззвучные голоса, раздались другие — мягкие, успокаивающие.

— Ну, — довольно сообщила Миррим, возвращаясь в спальню, — теперь они поедят и скоро придут обратно.

Она обошла комнату, гася светильники на стенах.

— Ф'нор сказал, что ты не хочешь оставаться одна, так что я побуду здесь, пока он не вернется.

«Я не одна», — хотела сказать девочке Брекка. Но веки ее уже смыкались, и через мгновение она провалилась в глубокий сон.

Лесса обвела взглядом чашу Вейра, поставленные кругом столы, за которыми пировали припозднившиеся гости. Грусть лежала у нее на сердце — грусть, для которой, казалось, не было причин. Холдеры и мастера, родители новых всадников, сами подростки, то и дело бегавшие приласкать своих дракончиков, да и постоянные обитатели Вейра выглядели довольными; ни злобы, ни горя не звучало в их смехе и речах. Тем не менее печаль томила Лессу — и сознание, что она не может избавиться от нее.

Брекка пришла в себя; конечно, она сильно ослабела, но опасности потерять ее больше не было. Ф'нор рискнул покинуть девушку, чтобы оказать уважение гостям и выпить с ними чашу вина. Силы Ф'лара восстановились, и, кажется, он понял, что кое-какие из его новых обязанностей лучше передать помощникам. И даже Лайтол, донельзя расстроенный тем, что Джексом запечатлил этого маленького белого дракона — кстати, как могло это случиться? — даже Лайтол ухитрился напиться благодаря заботливой опеке Робинтона, который наливал ему чашу за чашей.

Сейчас эти двое горланили песню — самую непристойную из всех известных арфисту. Управляющий Руата безбожно перевирал мелодию — но, к удивлению Лессы, у него оказался довольно приятный тенор. Она подумала, что ему больше подошел бы бас — уж очень угрюмый он человек.

Поигрывая кусочком хлеба на тарелке, Лесса осмотрела стол. На этот раз женщины Маноры превзошли себя: птица, фаршированная пряными овощами и фруктами! В результате острый привкус дичи смягчился. Сваренная на пару каша из речных злаков оказалась восхитительной — можно было разглядеть каждое нежное зернышко. Свежие травы, должно быть, привезли из Южного. Лесса отметила в памяти, что нужно потолковать с Манорой, им ни к чему неприятности с Т'кулом... Может быть, травы собрал Н'тон, когда отправился в свою экспедицию за личинками? Ей всегда нравился молодой всадник. Теперь она узнала его лучше.

Интересно, чем они с Ф'ларом заняты? Они встали из-за стола и отправились в те комнаты... И все эти дни они там пропадали, подумала она с раздражением. Наверно, дрессируют своих личинок... Может быть, ей тоже тихонько ускользнуть? Нет, придется сидеть здесь. Невежливо, если они оба покинут гостей. К тому же люди скоро разъедутся.

Что им делать с юным Джексомом? Она осмотрелась вокруг и сразу же нашла мальчика — по белой шкуре его дракона. Он был в группе подростков, купавших своих питомцев в озере. Да, дракончик просто очаровательный... Но что с ним будет дальше? И почему именно Джексом? Она порадовалась, что Лайтол напился в эту ночь, но завтра бывшему всаднику понадобиться все его терпение. Может быть, стоит подержать эту пару здесь, пока зверь не умрет... По общему мнению, Рут' не достигнет зрелости.

На другом конце длинного стола для почетных гостей сидели Ларад, лорд Телгара, Сайфер из Битры, Райд из Бенден-холда и Асгенар Лемосский с леди Фамирой (она все время краснела — видимо, лорды не скупились на соленые шутки). Молодые из Лемоса принесли с собой файров — коричневого и зеленую. Ларад, у теплого очага которого созревала пара яиц, рассматривал ящерок с нескрываемым интересом; старики Райд и Сайфер, также получившие яйца из последней найденной Ф'нором кладки, косились на них исподтишка. Не то чтобы старики сомневались в благоприятном исходе эксперимента с огненными ящерицами, но осторожность никогда не повредит... Сайфер наконец соизволил спросить, как ухаживать за ними.

Лорды жаждут новых земель... Может быть, в случившемся с Джексомом виноваты их невысказанные мысли? Но, во имя Первого Яйца, не собираются же они нарушать чужие границы только потому, что Джексом запечатлил этого славного малыша? Который к тому же не имеет шансов выжить при самой слабой атаке Нитей... Кстати, как же называть Джексома-всадника? Д'сом, Д'ексом? Большинство женщин в Вейрах выбирали для своих сыновей имена покороче... Лесса недоуменно подняла брови. О чем она думает? Выбор имени — крошечный нюанс возникшей огромной проблемы. Нет, Джексом должен оставаться в Руате. Он — наследник властителей Руата; она, Лесса, признала за ним это право, потому что он был сыном Геммы и, значит, частичка руатанской крови все же течет в его жилах. А главное — она в долгу перед умершей леди Геммой. И пока Джексом, ее сын, властвует над Руатом, она сумеет пресечь любые домогательства других благородных родов... Жаль, что у Лайтола нет сына... Нет, Джексом должен оставаться лордом Руата. Маленький дракон не выживет. Он слишком крохотный, и его цвет — кто слыхал о белых драконах? — указывает на другие отклонения от нормы. Манора как-то упоминала про дитя из Нерата: белокожий ребенок, с розовыми глазами, он не выносил солнечного света. Дракон, летающий только по ночам? Такое трудно представить...